"Басни Ивана Крылова"- А.А.Дельвиг

В ОСЬМИ КНИГАХ.
НОВОЕ ИЗДАНИЕ, ВНОВЬ ИСПРАВЛЕННОЕ И УМНОЖЕННОЕ.
Иждивением книгопродавца Смирдина. Цена в С.-Петербурге
и Москве 4 руб., с пересылкою в города 5 руб. ассигнациями.
СПб., в тип. Александра Смирдина, 1830. (В 8-ю д. л.
309 стр.) То же. (В 16-ю д. л. 423 стр.)

Кому лучше можно оценить талант, как не таланту? Выпишем же здесь слова
А. С. Пушкина о первоклассном баснописце нашем (в статье о предисловии г-на
Лемонте к переводу басень И. А. Крылова) {1}: "Конечно ни один француз не
осмелится кого бы то ни было поставить выше Лафонтена, но мы, кажется, можем
предпочитать ему Крылова. Оба они вечно останутся любимцами своих
единоземцев. Некто справедливо заметил, что простодушие (naivete, bonhomie)
есть врожденное свойство французского народа; напротив того, отличительная
черта в наших нравах есть какое-то веселое лукавство ума, насмешливость и
живописный способ выражаться. Лафонтен и Крылов - представители духа обоих
народов". Сие точное и не преувеличенное мнение о достоинстве Крылова
оправдывается восторгом целой России. Новых басень в собрании сем двадцать
одна, и в них находятся та же точность в соображении, та же свежесть в
поэтических украшениях и та же веселая, полная глубокого смысла острота,
которыми нас пленял сочинитель их, быв еще в полной зрелости мужества.
Многих поражал следующий вопрос: отчего басня, по-видимому создание еще
младенчествующаго ума, делается нередко и ныне исключительным занятием
писателя великого и пленяет, вышедшая из рук его, все возрасты? {2} Уж
верно, небывалый разговор двух или трех зверей и в заключение сказанная всем
известная нравственная истина - сами по себе не привлекательны. Все сии
нравственные истины мы слушаем в ребячестве от родителей или наставников, и
большая часть их остается без применения и непонятая в нашей памяти, доколе
собственный опыт или разительный, хотя и посторонний, пример нам не докажут
их существенного достоинства, необходимости ими пользоваться. Поэзия
разрешает удовлетворительно вопрос наш. Она, действуя прямо и могущественно
на чувства наши, привлекает все участие наше к повествуемому, и, делая нас
не хладнокровными, но живыми свидетелями ею оживленного происшествия,
врезывает не в память, а в сердце наше ненапрасные наставления, прививает к
душе истины, сейчас готовые расцвесть и принести плод целительный и сладкий.

Вернуться на предыдущую страницу